Между строк(драббл)

Хотелось чего-то напряжённого, "сумасшедшая" Орихиме показалась лучшим вариантом...
_________________________________

Её дом больше не пуст - в нём живут они. Несколько душ, бывших когда-то арранкарами, бывших врагов - жестоких, страшных. Она знает: если на лестнице скрипят половицы - это не домовой или какой мононоке, а одичавший, потерявший себя, живущий лишь памятью о битвах Ноитора - тот, кого она боялась больше всех в Эспаде.
- Я принесла тебе одеяло, тебе ведь тут, наверное, холодно? - спрашивает она в пустоту, комкая в руках лёгкий плед, смотря прямо перед собой, в окно, на зыбкую тощую фигуру. Та отделяется от стекла сгустком серой тени - долговязая, странная, сторонится девушки, вытекая за угол лестничной клетки.
- Ушёл... - со вздохом говорит Орихиме, опуская голову. По помещению ощутимо тянет холодом.
Она знает их всех, она научилась видеть невидимое - даже если все думают, что она сошла с ума.
- Тшшш... - шепчет она, заглядывая в уголки квартиры, ища кого-то. - Жалко, что не все вас понимают... Но вам же надо где-то оставаться...
В кухне вкусно пахнет яичницей и жареной картошкой, а сама Иноуэ вовсю расставляет тарелки и ложки - у них обед, а ей нужно успеть приготовить ещё это и это, а времени совсем-совсем не осталось!
- Будешь есть? Гриммджо?
Ещё одна тень - но уже более светлая - ныряет под руку и дальше, чтобы выскользнуть в приокрытую форточку, обернувшись на её голос утробным мяуканьем. Орихиме смеётся, поправляет фартук, и в этот момент снизу раздаётся звонок в дверь.
- Ой, подождите, я сейчас!
Он сбегает по лестнице, открывает дверь. За порогом мелькает рыжим: это Ичиго пришёл узнать, как у неё дела - она снова несколько дней не появлялась в школе.
- У меня всё хорошо, Куросаки-кун, - с улыбкой отвечает она, а сама нет-нет да и косится в сторону комнат. В прихожей раскачивается настенное зеркало, а его потревоженное гостем отражение спешит укрыться за тёмной непрозрачной изнанкой зелёного стекла.
- Точно?
- Да! Да.
С кухни раздаётся звон разбитой посуды. Ойкнув, Орихиме срывается с места и с извиняющим "Я сейчас" убегает на звук. Ичиго следует за ней, чтобы увидеть как девушка, нагнувшись и собирая осколки чашки в ладонь, в напускной строгости отсчитывает кого-то невидимого.
- Иноуэ?
- ...так вот, я же просила не бегать по краю стола! Ой...
- С тобой точно всё в порядке?
- А, да. Да.
- С кем ты говорила? - Ичиго оглядывается - кроме них в кухне никого нет.
- Ну... с ними.
- С ними?
- Да... Ну, например, тот, кто разбил чашку - это Гриммджо, он всегда такой своенравный, делает, что хочет. А там - Иноуэ показывает рукой в коридор, на зеркало, - там живёт Улькиорра. Только даже я не могу его видеть, он не любит, чтобы его было видно, и не показывается. А на лестнице... - она замолкает, прислушиваясь, как хлопает где-то рама, - там Ноитора. Я всё зову-зову его поесть или принести плед, а он отказывается и уходит. А ведь там так холодно!
Занятая этим почти-монологом, девушка не замечает, как Ичиго смотрит на неё - сочувственно, как смотрят на одинокого душевнобольного человека.
- ...А ещё, на другом конце улицы в заброшенном доме живут существа, похожие на волков... Куросаки-кун, ты не веришь мне? - она с виноватой улыбкой обрывает себя. - Ты ведь тоже когда-то видел призраков.
Ичиго теряется, не зная, как объяснить, что арранкары не призраки, что мертвы, и что вряд ли могли бы вернуться - тем более сюда, в Мир Живых, лишённые реяцу и плоти. Он боится спросить, почему она думает, что видит их, почему они могли бы быть здесь. Почему их до сих пор не видел ни он, ни Урахара, ни пробудившая в себе силы шинигами Карин... Или почему она никак не хочет забыть, живя прошлым. Наверное, даже задай он этот вопрос, всё равно б не понял причины.
Вместо этого он разворачивается и уходит, скомкав на прощание пожелание скорее вернуться в школу, чувствуя, как расцветает в горле холодный твёрдый ком. Уже будучи за дверью, он слышит её тихий прерывающийся голос и почти бегом спускается по лестнице вниз, буквально вылетая на улицу.
А Орихиме стоит на кухне, окружённая неведоыми живым тенями, и поёт колыбельную, укачивая на руках сгусток темноты - той самой, что живёт в её зеркале. Той самой, что когда-то была Улькиоррой. Призванные песней, духи выбираются из своих убежищ и двигаются, льнут к ней бесплотными образами, мыслями - жалкими останками прежних себя, как тянутся листья цветов к солнцу.